Такуан Сохо - Тайное писание о непоколебимой мудрости

У нас никогда не будет неприятностей, если мы будем считать, что пришли в этот мир как гости.
Как гости, мы должны хвалить еду, даже если она невкусная.
Как гости мы должны с готовностью принимать летнюю жару и зимний холод.
Как гости мы должны быть в хороших отношениях со своими близкими,
которые пришли в этот мир на тех же правах, что и мы сами.

Такуан Сохо. Кэцудзёси.

Такуан Сохо (1573-1645) - дзэнский монах, каллиграф, поэт, художник, садовник, мастер чайной церемонии и изобретатель рецепта квашения редиски, который носит его имя и до сих пор популярен в Японии... Предание гласит, что Такуан Осё был наставником непобедимого мастера меча Миямото Мусаси, создавшего известный трактат о стратегии "Книга пяти колец".

Такуан родился 1 декабря 1573 года в самурайской семье, жившей в деревне Идзуси в провинции Тадзима, которая расположена к западу от центра Японии (сейчас это провинция Xero). Отец Такуана, Акиба Ното-но-ками Цунанори, был слугой даймё по имени Ямана Содзен, одного из самых сильных врагов Ода Нобунага. Однако когда в 1580 году Хидэеси по приказу Ода Нобунага вторгся в имение Ямана и убил его самого и всех членов его семьи, отец Такуана отошел от военной службы и занялся сельским хозяйством. В возрасте десяти лет под влиянием своих религиозных родителей Такуан стал монахом в храме Сёнэндзи секты Дзёдосю ("Буддизм Чистой Земли", или "Амидаизм"), и ему дали имя Сюн-о (имя Такуан он получил гораздо позже).

Однажды, когда Сюн-о было четырнадцать лет, он побывал в храме Сюкёдзи секты риндзай и познакомился там с эксцентричным дзенским монахом Кисэном Осё ("Осё" - буддийский священник). В этом храме вместо изображений Будды Амиды были изображения Будды Шакьямуни. Увидев их, Сюн-о, никогда не устававший задавать вопросы, обратился к Кисэну:
- В чём различие между Шакьямуни и Амидой?
- Ты Сюн-о. Я Кисэн, - не задумываясь, сказал монах.
Ответ Кисэна одновременно заинтересовал и озадачил молодого Сюн-о, и он продолжил:
- Говорят, что будда Амида живёт в Чистой Земле. где, в таком случае, пребывает Шакьямуни?
- и Амида, и Шакьямуни находятся в твоём уме.
- но я слышал, что Чистая Земля расположена на Западе (в Индии). Разве это не правда?
- О чём ты говоришь! За пределами твоего ума не существует Чистой Земли!

Этот диалог показывает, что, обладая такой любознательность, Сюн-о не мог долго удержаться в секте Дзёдосю, и поэтому неудивительно, что вскоре он стал учеником Кисэна Осё, получив при этом имя Сюки. Сам Кисэн раньше тоже обучался в храме Сюкёдзи, где прославился своими успехами в изучении конфуцианства и китайской литературы. Мастер увидел одарённость молодого монаха и учил его всему, что знал.

Когда Сюки было девятнадцать, его любимый мастер умер, сказав перед смертью: "Теперь я отправляюсь в Путь". В следующем году по приглашению нового хозяина замка Идзуси в храм Сюкёдзи прибыл монах Тохо Осё из храма Дайтокудзи в Киото. Он был удивлён тем, что встретил в провинциальном храме такого талантливого монаха как Сюки. в 1594 году, проведя в провинции Тадзима три года, Тохо Осё возвращался в Киото и взял с собой Сюки, где представил его Сюн-оку Кокуси.

Сюн-оку был одним из известнейших монахов своего времени. Император ещё при жизни пожаловал ему титулы дзэндзи (высокопочитаемый монах) и кокуси (преподобный монах). Когда Сюки стал учеником Сюн-оку, мастер дал ему имя Сохо. Сохо провёл семь лет в храме Дайтокудзи, углубляя своё понимание дзен и наблюдая калейдоскопические изменения в политической жизни. В 1600 года (в то время как шестнадцатилетний Миямото Мусаси сражался в битве при Сэкигахара) Сохо решил покинуть своего учителя и уйти из Киото. В Дайтокудзи он больше не видел подлинного духа дзен, который был традицией храма со времён легендарного Иккю, и не мог понять, что происходит в храме и в большом мире за его пределами.

Сохо всегда был беден и поэтому стал нищим странствующим монахом. В пути он изучал дзен и практиковал медитацию, он зарабатывал на пропитание и на книги, переписывая тексты и собирая милостыню. К этому времени Сохо уже хорошо знали в Киото и несколько раз предлагали ему стать настоятелем одного из храмов, но всякий раз он отказывался, чувствуя, что ещё не постиг все тайны дзен.

Сохо знал, что может пройти последние стадии обучения с помощью Кокё Дзэндзи, который жил в уединении на территории храма Нансюдзи в Осаке. Кокё Дзэндзи и Сюн-оку Кокуси обучались у одного мастера в храме Дайтокудзи, и Кокё тогда отличился тем, что очень настойчиво стремился к просветлению. Когда его начинали одолевать сомнения, он занимался дзадзэн ("сидячей" медитацией) без сна и без еды. В те дни он изобрёл для себя специальное приспособление из верёвок, которое будило его всякий раз, когда он засыпал во время медитации. Возможно, Сохо выбрал его своим новым учителем именно за эту настойчивость.

Однако всякий раз, когда Сохо приходил в Осаку, чтобы повидать Кокё Дзэндзи, тот отворачивался, не желая с ним разговаривать. Исполненный решимости стать учеником Кокё, Сохо искал возможности поселиться где-нибудь поблизости. Как раз в это время он познакомился с учёным-монахом Бунсэем, который пригласил его к себе. У Бунсэя Сохо прожил три года до самой его смерти в 1603 года, обучаясь буддийской философии, конфуцианству и поэзии. В ходе этих занятий Такуан познакомился с китайскими классиками и развил литературное дарование, которое проявилось у него в последующие годы.

В 1603 году Сохо наконец удалось стать учеником Кокё Дзэндзи. Он счёт великой честью для себя заниматься у этого просветлённого мастера, столько похожего на Бодхидхарму, и прилагал все силы для того, чтобы довести до совершенства своё понимание дзен. Днём и ночью упрямый учитель и его настойчивый ученик обменивались спонтанными репликами. Это была последняя битва Сохо с силами неведения. В конце концов в 1604 году, в возрасте тридцати двух лет, Сохо получил инка (свидетельство о просветлении) и стал духовным наследником Кокё Дзэндзи. Ему дали буддийское имя Такуан, и впоследствии он был известен как Такуан Сохо.

В 1606 году Кокё Дзэндзи ушел в Нирвану, и в следующем году Такуана назначили настоятелем храма Нансюдзи в Осаке. Этот был построен слугой клана Хосокава, богатым самураем по имени Миёси Тёкэй, который прославился в "период гражданский войн". Однако Такуан оставался равнодушным к богатству и власти. Он говорил: "Золото и серебро мне не нужны. Одной чашки риса в день вполне достаточно для жизни". Такуан был образован и хорошо знал классиков, но его слова всегда были понятными для простых людей и брали их за живое. Он открыто разговаривал со всеми, делясь своими надеждами и опасениями, и поэтому вскоре слава о нём распространилась далеко за пределы Осаки.

В марте 1608 года указом императора Гоёсэя Такуан был назначен сто пятьдесят третьим настоятелем храма Дайтокудзи. Для простого монаха в тридцать семь лет это была невиданная честь, поскольку в Японии того времени было только два храма, Дайтокудзи и Мёсиндзи, которые пользовались особым покровительством императора. Монахам этих храмов разрешалось носить пурпурные мантии. Но вскоре Такуан отказался от новой должности, написав в стихотворении, что является странствующим монахом и поэтому не может жить в столице в золотой клетке. После этого он много лет путешествовал по стране, общаясь с людьми, занимаясь писательством и восстановлением нескольких дзэнских храмов. Так он прожил до 1628 года, когда был сослан, оказавшись причастным к "выступлению пурпурных мантий".

До этого времени главного священника храма Дайтокудзи всегда назначал император, но Иэясу, первый сёгун правительства Токугавы, пытаясь распространить свою власть на все сферы жизни, пожелал делать это сам. Император Гомидзюно в гневе отрёкся от престола. Вскоре после этого Иэясу умер, так и не добившись своего, но второй сёгун. Хидэтада, продолжил его дело. Хидэтада предъявил столь высокие требования к священникам, что монахи Дайтокудзи выступили с протестом, за что Такуан и ещё пятнадцать священников были лишены званий и сосланы на север Японии. Но уважение к Такуану было настолько велико, что ему разрешили поселиться в имении даймё провинции Каминояма (сейчас это провинция Ямагара). Такуан прожил здесь с 1629 до 1632 года.

В ссылке Такуан продолжал общаться с людьми, которые приходили к нему со всех уголков страны. Вдохновлённые изучением дзен под руководством Такуана, его последователи Ёсиро-но-ками и Мацумото Садаёси вскоре основали, соответственно, школу Дзитокуки-рю поединка на копьях и школу Исси-рю поединка на мечах. Кроме того, живя в замке Каминояма, Такуан заложил на его территории парк. К этому же времени относится и его эссе об искусстве создания парков в дзэнском стиле.

После смерти Хидэтады в 1632 году к власти пришел третий сёгун, Иэмицу, который пожаловал Такуану амнистию и разрешил поселиться в Эдо (Токио), а ещё через три года позволил ему вернуться в Киото. Приехав в Эдо, Такуан оказался в необычном положении. три года назад он был лишен звания и сослан за протест против действий первых двух сёгунов, а теперь он должен был служить третьему сёгуну, Иэмицу.

2 июля 1637 года Такуан и два других буддийских священника из числа сосланных вместе с ним были приглашены в замок Эдодзё, резиденцию сёгуна Иэмицу, для выяснения судьбы храма Дайтокудзи. Дело в том, что после "выступления пурпурных мантий", за которым последовала ссылка старших монахов этого храма, сам храм оказался в запустении.После встречи с сёгуном всем священникам вернули их звания и разрешили вернуться в Дайтокудзи.

Сёгун Иэмицу доверял Такуану и пожелал что-бы тот остался в Эдо и стал его советником. Такуан выполнил волю Сёгуна, и впоследствии Иэмицу часто вызывал его в замок Эдодзё для неформальных бесед. Иногда сёгун проводил в разговоре с Такуаном целый день, собственной персоной посещая имение своего учителя фехтования Ягю Мунэнори Тадзима-но-ками, на территории которого жил Такуан и для которого Такуан написал свой самый известный трактат об искусстве меча - "Тайное писание о непоколебимой мудрости". Однажды сёгун лично провёл чайную церемонию для Такуана, чтобы показать ему свою богатую коллекцию старинных чайных приборов. Из буддийских монахов один лишь Такуан удостоился этой небывалой чести.

Во время общения с Такуаном к Иэмицу возвращалось утраченное спокойствие ума. В присутствии просветленного дзэнского мастера сёгун чувствовал себя прежде всего человеком, забывая о своём звании, положении и богатстве. Для Иэмицу Такуан был духовным учителем, политическим советником и просто старшим другом.

Поскольку Иэмицу хотел во что бы то ни стало удержать Такуана в Эдо, он решил построить для него храм и назначить его управляющим всеми буддийскими сектами и храмами. Но Такуан, всё жизнь боровшийся за независимость буддизма от политической власти, отказался от этой должности, назвав дьяволом священника, на которого ранее была возложена эта миссия. тогда Ягю Тадзима-но-ками предложил сёгуну компромисс: Такуан будет жить в Эдо в небольшом храме, не имея никакого отношения к политике.

В 1638 году во время торжественной чайной церемонии в замке Эдодзё Иэмицу объявил, что "велит своим зодчим возвести для Такуана храм в местности Синагава и дарует храму близлежащее рисовое поле". Иэмицу был рад, что может сделать что-то для своего учителя, но Такуан, для которого храмом была вся вселенная, остался равнодушным. Хотя Такуан уважал сёгуна и заботился о нём, чем больше Иэмицу пытался осчастливить Такуана, тем больше Такуан чувствовал, что вовлекается в нечто совершенно чуждое для себя. Очевидно, представления о счастье у сёгуна и у дзэнского мастера различались.

Пока для Такуана строили храм, он отправился в Киото, чтобы отметить тридцать третью годовщину смерти учителя Кокё Дзэндзи. В Киото он посетил семью бывшего императора Гомидзуно. который попросил его выступить во дворце с лекцией о буддизме. Чтобы подготовиться к лекции, Такуан на месяц удалился в домик, который бывший император построил для Исси. В назначенный день знатные придворные и священники собрались на лекцию, которая стала выдающимся событием.

По окончании лекции бывший император вручил Такуану памятные подарки и заявил о своём решении присвоить ему титул кокуси. Такуан вежливо отказался. предложив присвоить этот титул не ему, а новому настоятелю Дайтокудзи, монаху по имени Тэцуо. Император принял это предложение, и Такуан так и оставался до конца жизни Такуаном Осё. Несмотря на просьбы бывшего императора и сёгуна Иэмицу, Такуан также не назначил своего преемника в дзен, сказав: "я не смог передать Дхарму в эпоху великой смуты. тридцать лет назад. С тех по я не думаю о преемниках. Мой дзен всегда останется моим дзен".

В 1639 году строительство в местности Синагава было завершено. Возведённый по приказу сёгуна новый храм был назван Бансёдзан Токайдзи. Неподалёку от храма Иэмицу расквартировал три тысячи своих верных воинов, которые должны были днём и ночью охранять Токайдзи и следить за тем, чтобы Такуан не покидал Эдо. Люди называли это войско "стражниками Такуана".

Когда Такуан поселился в храме Токайдзи, поток посетителей к нему никогда не прекращался. Часто Такуана вызывали в Эдодзё, а иногда к нему в гости приезжял сам сёгун. Жизнь Такуана в Эдо была полна суеты, и было лишь одно событие, которое сделало его счастливым. В 1641 году по доброй воле сёгуна храму Дайтокудзи были возвращены все его привилегии. "Для смиренного монаха нет ничего отраднее этой доброй вести. Теперь я могу спокойно умереть", написал Такуан в письме.

В 1644 году Такуану разрешили съездить к себе на родину, в провинцию Тадзима, где он не был в течение семи лет. По дороге Такуан посетил храм Дайтокудзи и бывшего императора Гомидзуно. Затем он поселился в уединении в храме Нансюдзи в Осаке. После семи беспокойных лет в Эдо это было великой радостью для Такуана. Но "забота" сёгуна давала о себе знать даже здесь. По приказу Иэмицу жилище Такуана было перестроено, а неподалёку от него появился домик охранников.

Когда срок, отведённый Такуану для пребывания в провинции Тадзима, истёк, сёгун уведомил об этом своего учителя вежливым письмом. Прожив в родных местах пол года, на два месяца больше положенного, Такуан вернулся в Эдо.

Через год после этого, так и не увидев больше провинции Тадзима, Такуан занемог и вскоре скончался в храме Токайдзи, где и был похоронен. Перед смертью вместо традиционного стихотворения Такуан подытожид свою жизнь, изобразив только один иероглиф - "Юмэ" (сон), а в завещании просил не писать его биографии и не публиковать его сочинений.

Книга Самурая. Издательство Евразия.

Тайное писание о непоколебимой мудрости.
О бедственном положении тех, кто пребывает в неведении.

Слово неведение подразумевает отсутствие просветления, другими словами, заблуждение. Слово пребывать означает место, в котором ум останавливается. Практика буддизма включает пятьдесят две стадии, и в пределах каждой из них место фиксации ума называется местом пребывания. Пребывание означает остановку ума, а остановка ума подразумевает, что сознание задерживается на каком-либо объекте. Выражаясь в терминах боевого искусства, рассмотрим такую ситуацию. Вы внезапно замечаете меч, занесенный над вами. Если вы задумаетесь о том, что произойдет, когда этот меч вонзится в вас, ваш ум остановится на приближающемся мече, ваши движения будут скованы, и противник одолеет вас. Вот что такое остановка ума.

Предположим теперь, что вы видите меч, движущийся в вашем направлении, но ваше сознание не задерживается на нем, а следует за движением меча. Вы не думаете о том, как сразить противника. В вашем уме вообще отсутствуют какие-либо мысли и суждения. Если в тот миг, когда противник замахивается мечом, ваш ум ничем не скован, вы сможете быстро подскочить к противнику и выхватить меч у него из рук. В этом случае вы не только овладеете мечом, который чуть было не сразил вас; вы сможете сразить им противника. О том, кто действует так, в дзэн говорят "Он перехватил копье и пронзил им нападающего". Копье -- это также оружие. Суть здесь в том, что меч, который вы отнимаете у врага, становится мечом, который сражает его. Вот какой меч в вашей традиции называется не-меч. Что бы вы ни осознали -- нападение противника или ваш выпад в его сторону, движение человека, наносящего удар, или меч, занесенный над вами, положение вашего тела или ход поединка -- если ваш ум хоть каким-то образом задержался на этом, ваши движения будут скованы, а значит, противник может вас победить. Когда вы видите перед собой противника, он может приковать к себе ваше внимание, и тогда ваш ум остановится на нем. Не следует также фокусировать внимание на себе. Воин сознательно следит за своим телом только в самом начале обучения, изучая новые движения. Внимание может оказаться прикованным к мечу, и тогда ваш ум остановится. Если вы следите за ритмом поединка, это также может сковать ум. Если вы замечаете движения своего меча, ваш ум может привязаться к ним. Стоит лишь вашему уму остановиться на чем-то одном, как вы утрачиваете ловкость и становитесь пустой ракушкой. Подумав, вы обязательно припомните такие случаи.

Эти вопросы тесно связаны с буддизмом. В буддизме мы называем такую остановку ума заблуждением.

Непоколебимая мудрость всех будд.

Слово непоколебимая подразумевает отсутствие движения.

Слово мудрость означает мудрость разума.

Хотя говорят, что мудрость не движется, это не означает, что она лишена жизни, словно бревно или камень. Мудрость движется туда, где сосредоточено внимание: вперед или назад, влево или вправо, в десяти направлениях и в восьми точках. Если же внимание нигде не останавливается, говорят, что УМ наделен непоколебимой мудростью.

Фудо Мео сжимает рукоять меча правой рукой и держит веревку в левой. Он скалит зубы, а глаза у него пылают от гнева. Его грозный облик возвышается над миром. Он готов сокрушить всех врагов буддистского Закона. От его возмездия нет спасения нигде. Он является защитником буддизма и воплощает в себе непоколебимую мудрость. Вот каким он предстает взору живых существ. Внешний вид Фудо Мёо нагоняет страх на обычных людей, после чего они не могут даже в мыслях представить себя врагами буддизма. Человек, близкий к просветлению, понимает, что внешний вид этого существа устраняет иллюзии и символизирует непоколебимую мудрость. Злые духи не властны над человеком, который проявляет непоколебимую мудрость и физически практикует то, что воплощает в себе Фудо Мёо. Вот в чем послание Фудо Мёо. Считается, что Фудо Мёо олицетворяет непоколебимый ум и несокрушимое тело. Несокрушимое означает такое тело, для которого нет препятствий.

Видеть перед собой что-то и не позволять вниманию фокусироваться на нем -- вот что такое непоколебимость. Ведь как только ум остановился, рождаются мысли, и в сознании воцаряется хаос. Когда хаос рассеивается, и мысли исчезают, остановившийся ум снова приходит в движение, но при этом пребывает в покое.

Если десять человек, вооруженных мечами, приблизятся к вам, размахивая своим оружием, и вы по очереди отразите каждый меч, не позволяя уму остановиться ни на одном из противников, ваши действия будут безупречными от начала и до конца. Хотя вы при этом действуете десять раз против десяти человек, ваше внимание не задерживается ни на одном из них. Если при этом вы уверенно отражаете один за другим удары ваших противников, разве вас можно в чем-то упрекнуть? Но, предположим, ваш ум остановился на одном из нападающих.В этом случае, даже если вам удастся парировать удар его меча, когда приблизится следующий противник, вы будете скованы и не сможете совершить безупречное действие.

Принимая во внимание, что у бодхисаттвы по имени Каннон тысяча рук и только одно тело, если ум этого существа остановится на одной из рук, например, той, которая держит лук, остальные девятьсот девяносто девять окажутся бесполезными. Каждая из рук выполняет свою функцию лишь потому, что ум не задерживается ни в одном месте. Почему у этого существа одно тело и целая тысяча рук? Такая форма выбрана, чтобы показать, что если непоколебимая мудрость пробуждена и проявляется в действиях, даже если тело имеет тысячу рук, каждая из них будет работать надлежащим образом.

Если вы сосредоточите внимание только на одном из листьев дерева, которое вы видите перед собой, вы не увидите всех остальных. Если же ваш глаз не привязан ни к одному конкретному одному конкретному листу, и кроме этого дерева ничто не занимает ваш ум, вы будете видеть все листья сразу, сколько бы их ни было. Если же ваш взгляд прикован к одному листу, других листьев словно вообще не существует. Человек, который это постиг, не отличается от бодхисаттвы по имени Каннон с тысячей рук и тысячей глаз. Обычный человек просто верит в то, что бодхисаттва блажен, потому что от рождения наделен тысячей рук и тысячей глаз. Человек половинчатой мудрости, удивляясь, как у существа может быть тысяча глаз, назовет это ложью и станет жертвой заблуждений. Но если человек обладает более глубоким пониманием, его вера будет основываться на знании этого принципа, и у него не будет нужды в простой вере неуча или в заблуждении того, кто облечен знанием. Он понимает, что в этом проявляется самая суть буддистского учения. Такова суть всех религий. Я имел возможность убедиться, что больше всего это справедливо в отношении религии синто. Обычный человек мыслит поверхностно. Человек, выступающий против буддизма, вообще заблуждается. Религии различны, но в своих самых сокровенных проявлениях все они сводятся к единому пониманию.

Если в результате практики учения человек проходит весь путь от убеждений начинающего до непоколебимой мудрости, он при этом словно возвращается в исходную точку, на уровень начинающего. Это также имеет обоснование. Здесь мы снова можем говорить в терминах вашего боевого искусства. Когда начинающий не знает ничего о положении тела и движении меча, у него также нет представлений о том, к чему его ум может привязаться. Если в таком состоянии начинающему нанести удар мечом, его ум просто не успеет ни на чем остановиться. Когда же человек изучил какую-то технику и знает, что такое правильная стойка, как нужно держать меч, и на что нужно направлять ум, его ум останавливается во многих местах. При этом прежде чем нанести противнику удар, он должен многократно все взвесить. Но позже, после многих лет усердной практики, ни положение тела, ни движение меча больше не занимают его внимания. Его ум становится таким, каким он был в самом начале, когда этот человек еще не владел техникой и должен был изучать все элементы один за другим. Таким образом, мы приходим к выводу, что конец во многом подобен началу. Подобно этому можно считать от единицы до десяти, а затем начинать счет заново. В результате числа первое и последнее оказываются соседними. В других случаях, например, при исполнении музыкальной гаммы, когда человек переходит от последней ноты снова к первой, низшее и высшее также идут одно за другим. Мы говорим, что высшее и низшее подобны друг другу. Буддизм, когда вы постигаете его глубины, возвращает вас к состоянию, в котором вы были, когда не знали ни о Будде, ни о буддистском Законе. В нем нет ни поэтичных высказываний, ни мудрых изречений, которыми можно привлечь внимание людей. Неведение и суровые испытания в начале практики, а также спокойствие и непоколебимая мудрость в конце сливаются в одно. На уровне непоколебимой мудрости нужды в мыслящем разуме больше нет, и человек погружается в состояние не-сознания- не-мысли. Когда он достигает глубочайшей точки, руки, ноги и тело знают, что нужно делать, но ум не имеет к этому никакого отношения.

Буддистский священник Буккоку писал:
"Сознательно ни зачем не следя,
Пугало в горном поле стоит не напрасно.
Всё остальное подобно этому."

Чтобы изготовить пугало для горного поля, делают фигуру человека, который держит в руках лук и стрелы. Птицы и звери видят его и убегают. И хотя у пугала нет никаких намерений, олень не подойдет к нему близко. Так пугало выполнят свое назначение, и поэтому говорят, что оно стоит в горном поле не напрасно. Этот пример показывает нам, каково поведение людей, достигших совершенства на любом Пути. Хотя их руки, ноги и тело движутся, ум не останавливается ни на чем. Такой человек вообще не знает, где пребывает его ум. Он живет в состоянии не-сознания - не-мысли. Он достиг уровня пугала в горном поле. Не нашедший своего пути к просветлению обычный человек изначально чужд непоколебимой мудрости, и она не придет к нему. Высшая мудрость, пребывающая в самых удаленных местах, не откроется ему ни при каких обстоятельствах. Недалекий мирской человек, который думает, что все знает, снимает свою мудрость с макушки головы, а это по меньшей мере смешно. Мировоззрение многих нынешних буддистских священников также может быть представлено в таком свете. Это постыдно. Можно изучать принцип. Можно изучать технику. Принцип таков, как я объяснил: когда вы его постигли, ваше постижение незаметно. Со стороны кажется, что вы вообще отказались от концентрации внимания. Мы уже обсуждали это на примере пугала. Но если вы не изучаете технику, а лишь заполняете себя принципом, руки и ноги у вас не будут работать. В вашем боевом искусстве изучение техники -- это тренировка тела. Если вы тренируетесь самоотверженно, пять положений тела станут для вас одним. Чтобы быть совершенным мастером боевых искусств, даже если вы овладели принципом, вы должны достичь полной свободы в использовании техники. Если же вы не постигли глубинные аспекты принципа, то хотя вы и владеете мечом в какой-то мере, вы не достигнете вершин мастерства. Техника и принцип напоминают два колеса одной телеги.

Промежуток, в который даже волосок не может войти.

Известно представление о промежутке, в который невозможно поместить даже волосок. Мы можем говорить о нем в терминах вашего боевого искусства.

Такой промежуток существует в том случае, когда два события следуют друг за другом без промедления, когда ни одна мысль не может их разделить.

Когда вы хлопаете в ладоши и в следующее мгновение произносите громкое восклицание, в промежуток между хлопком и восклицанием не войдет даже волосок.

Это не означает, что вы должны хлопнуть в ладоши, затем подумать о том, что пришло время произнести восклицание, а затем крикнуть. Если вы сделаете так, между хлопком и криком будет очень большой промежуток. Поэтому вы должны хлопнуть и в это самое мгновение, без малейшего промедления, издать звук.

Подобно этому, если ум останавливается на мече, которым противник вот-вот нанесет вам удар, возникнет большой промежуток, и вы не сможете правильно среагировать на удар. Но если в промежутке между ударом меча и вашим ответным действием не помещается даже волосок, меч вашего противника станет вашим собственным.

Для дзэнских диалогов характерно то же самое. В буддизме мы питаем отвращение к подобной остановке ума на высказывании или действии. Мы называем эту остановку болезнью ума.

В качестве аналогии можно привести мяч, брошенный в горный ручей. В буддизме мы уважаем ум, который движется, подобно мячу, и нигде не останавливается ни на одно мгновение.

Непосредственность искры и камня.

В дзэн, когда задают вопрос: "Что такое Будда?", нужно поднять сжатый кулак. Когда спрашивают: "В чем подлинный смысл буддийского Закона?", прежде чем вопрос перестанет звучать, нужно ответить: "Одинокая ветка цветущей сливы" или: "Кипарис во дворе".

При этом важно не выбирать ответ и не думато о том, хороший он или плохой. В дзэн мы уважаем ум, который не останавливается.

Рассуждая на эту тему, мы говорим: "Все люди обладают этим умом", "Хорошие и плохие события случаются, повинуясь закону кармы", "Оставляет ли человек свой дом и становится низим, или же он восходит на престол и приводит страну к опустошению - все определяется его характером, ибо добро и зло зависят от ума". Желающие постичь этот ум будут введены в заблуждение, если не встретят подлинно просветленного человека, который даст им наставления.

Можно долго говорить о воде, но уста от этого не увлажнятся. Можно полностью объяснить природу огня, но тело при этом не согреется. Не прикасаясь к подлинной воде и подлинному огню, человек не познает этих вещей. Даже объяснение, основанное на знание книг, не углубит его понимания. Пищу также можно детально описать, но это не утолит голода.

Едва ли можно достичь подлинного понимания, опираясь на объяснения других.

В этом мире есть буддисты и конфуцианцы, которые без устали толкуют об уме, но их действия не соответствуют их словам. О таких людях говорят, что они не достигли подлинного просветления. КОгда человек не достиг просветления в отношении природы своего муа, его толкования ничего не стоят.

Где должен пребывать ум.

Известны следующие принципы:

• Если направить внимание на движения противника, ум будет скован движениями противника.
• Если направить внимание на стойку противника, ум будет скован положением тела противника.
• Если направить внимание на меч противника, ум будет скован этим мечом.
• Если направить внимание на мысли о том, как предотвратить атаку противника, ум будет скован этими мыслями.
• Если направить внимание на намерение сразить противника мечом, ум будет скован этим намерением.

Это означает, что не существует такого места, куда можно было бы направить внимание так, чтобы ум при этом не был скован.

Некто сказал: "Как бы я ни направлял свой ум, внимание оказывается прикованным к тому месту, где находится ум, и я упускаю из виду своего противника. Поэтому я фиксирую ум в точке тандэн и не даю ему блуждать. Это позволяет мне быстро реагировать на непредсказуемые действия противника".

Это разумно. Но с буддийской точки зрения фиксировать ум ниже пупка и не давать ему блуждать - это низший, а не высший уровень понимания. Это уровень начинающих. Можно сказать также, что это уровень серьезности.

Отсюда возникает следующий вопрос: "Если, поместив ум ниже пупка, я лишаюсь свободы и оказываюсь не в состоянии действовать, этот совет полностью бесполезен. Куда же, в таком случае, я должен направлять внимание?"

Я отвечу: "Если вы направите его в правую руку, ваш ум будет скован правой рукой, и действия тела будут ограниченными. Если вы направите его в глаза, ваш ум будет скован тем, что вы видите, и действия тела будут ограниченными. Если вы направите его в правую ногу, ваш ум будет скован правой ногой, и действия тела будут ограниченными".

Куда бы вы ни направили внимание, как только оно сосредоточится в каком-то конкретном месте, ваш ум будет скован, и другие части тела не смогут функционировать должным образом.

"Куда же в таком случае следует направлять внимание?"

Я отвечу: "Если вы не направляете его никуда, ум войдет в тело и распространится по всем его членам. При этом когда он войдет в вашй руку, рука будет действовать правильно. Когда он войдет в вашу ногу, нога будет действовать правильно. Когда он войдет в ваши глаза, они будут правильно выполнять свои функции.

Если вы помещаете ум в какое-то одно место, в результате он оказывается скованным и утрачивает свою функцию. Если вы просто думаете о чем-то, ум окажется скованным вашими мыслями. Поэтому отстраните мысли и рассуждения, забудьте о своем теле, и не фиксируйте ум ни на чем. В этом случае, когда ум посетит ваше тело, оно будет работать безупречно и выполнять свои функции без промедления."

Если человек не думает: "Куда я должен направить внимание?", его ум распространется по всему телу и свободно движется в любом направлении.

Если человек не фиксирует ум нигде, а позволяет ему перемещаться свободно, разве такой человек не поступает идеально, позволяя уму реагировать на каждое движение противника?

Не позволять уму пребывать ни в одном месте - вот к чему нужно стремиться в ходе тренировки. Не позволять уму остановиться - в этом ваша основная цель. Если же вы не помещаете ум нигде, он оказывается везде.

Мыслящий ум и ум не-сознания.

Мыслящий ум - то же, что и смущенный ум; буквально, это "существующий ум". Он всегда мыслит водном направлении, каким бы ни был предмет мышления. Когда у мыслящего ума появляется предмет, возникает различение и рассуждение. Так рождается мыслящий ум.

Не-сознание - то же самое, что и правильный ум. Оно не застывает и не фиксирует себя в каком-то одном месте. Ум называется не-сознанием, если ему чуждо мышление, если он объемлет тело и простирается по всему внутреннему и внешнему миру.

Если ваш ум устремляется в направлении мыслей, сколько бы вы ни прислушивались, вы не услышите, и сколько бы вы ни всматривались, вы не увидите. А все потому, что в вашем уме что-то есть. В нем пребывают мысли. Когда вы устраните то, что в нем пребывает, ваш ум станет не-сознанием. В случае необходимости он проявит себя, причем самым естественным образом.

Бросьте тыкву в воду, и она будет качаться на волнах.

Если бросить тыкву в воду, а затем попытаться погрузить ее еще глубже, она внезапно выпрыгнет с какой-то стороны. Что бы мы ни делали, она не будет находиться на одном месте.

Ум постигшего не-сознание не останавливается ни на чем даже на одно мгновение. Он ведет себя так, как тыква, которую пытаются затолкать под воду.

Пробудите ум, который нигде не пребывает.

Выражая это в терминах вашего боевого искусства, скажем, что совершенный ум не задерживается на руке, держащей меч. Не фокусируя внимания на руке, в которой находится меч, вы наносите удар и убиваете противника. Вы не останавливаете свой ум на противнике. Противник есть Пустота. Я есть Пустота. Рука, держащая меч, и сам меч есть Пустота. Постигните это, но не позволяйте своему уму задерживаться на мыслях о Пустоте.

Когда дзэнский священник Мугаку из Камакуры, находясь в Китае во времявоенных действий, попал в плен, вражеский воин приблизился к нему, намереваясь зарубить его. Мугаку произнес гатху: "С быстротой молнии меч рассекает весенний ветер."

Услышав эти слова, воин бросил меч на землю и убежал.

Этими словами Мугаку желал сказать, что когда воин занес над ним меч, в течение какого-то мгновения, длящегося не дольше, чем удар молнии, нет ни ума, ни мысли. У разящего меча нет ума. У меня, которого через миг зарубят мечом, нет ума. Атакующий есть Пустота. Меч есть Пустота. Я, которого через мгновение не будет, есть Пустота.

Если это так, тогда наносящий удар - это вовсе не человек, а разящий меч - это вовсе не меч. Тогда для меня, который в следующий миг погибнет, удар меча подобен рассеканию ветра в весеннем небе.

Полностью забудьте об уме, и тогда все ваши действия будут безупречны.

Когда вы танцуете, рука держит веер, а нога делает шаг. Если, танцуя, вы не забываете об этом, если вы продолжаете думать, как движутся ваши руки и ноги, о вас нельзя сказать, что вы достигли мастерства в искусстве танца. Если ваш ум останавливается на руках и ногах, ни одно из ваших действий не будет безупречным. Если же вы полностью отбросили ум, все, что вы делаете, будет сделано хорошо.

Ищите потерянный ум.

Это наставление Мэн-цзы. Смысл его слов в том, что человек должен пытаться вернуть себе потерянный ум.

Если собака, кошка или петух убежали из дома, человек ищет их, чтобы вернуть обратно в дом. Подобно этому, если ум, господин тела, стал на порочный путь, разве мы не должны найти его и вернуть на путь истинный? Не вызывает сомнений, что это в высшей степени разумный подход.

Но известно также высказывание Шао Ганцзе: "Очень важно потерять ум". Оно имеет свсем другой смысл. Его идея в том, что когда ум связан, он устает. Словно привязанная кошка, которая не может свободно двигаться, ум не может естественно работать. Если ум не останавливается на вещах, они не запятнают его. Такой ум функционирует естественно и не отвлекается.

Если же ум запятнан и останавливается на вещах, нам не рекомендуют отпускать его. Каждый раз, когда он отвлекается, нам советуют отправляться на поиски потерянного ума и возвращать его обратно. Это соответствует начальному этапу тренировки.

Лотос произрастает из грязи, но остается незапятнанным. Рано или поздно наш ум должен стать подобным лотосу. Хотя нас окружает грязь, это не должно нас смущать. Человек должен отвести свой ум до состояния начисто отполированного кристалла, который остается незамутненным, даже если его окунуть в заблуждения. Только после этого человек может предоставить своему уму свободу.

Контроль ума приводит к тому, что ум становится скованным. Подчинение ума необходимо только на начальном этапе. Если относиться к уму таким образом постоянно, он никогда не достигнет наивысшего уровня. Фактически, в этом случае ум никогда не поднимется выше самого низкого уровня.

На начальном этапе тренировок следует руководствоваться наставлением Мэн-цзы: "Ищите потерянный ум", но конечная цель тренировок отражена в высказывании Шао Ганцзе: "Очень важно потерять ум".